— Это нужно проверить.

Озвучив эти слова, смертный перевёл взгляд на Дарью.

— Как только я смогу подтвердить или опровергнуть эти версию, непременно с вами свяжусь. А прямо сейчас, думаю вам стоит покинуть Ольгин дворец, Ваше Высочество. Мы переходим в режим осады.

Достучался он до неё далеко не сразу — не думаю, что царевна искренне считала возможным излечение императора, но известие о том, что он на самом деле уже давно мёртв, её глобально подкосило. Зато теперь я подтвердил свою теорию о том, почему контроль над императорской больницей достался именно дочери.

Когда мы уже оказались в машине и смертная чуть успокоилась, я озвучил ей свой план действий. С которым она не без уговоров, но согласилась. Как бы не хотелось царевне начать карать немедленно, прямо сейчас отправившись в ночь, чтобы раскрасить ту всеми оттенками алого, но рациональная часть разума всё же возобладала.

К концу беседы мы как раз вернулись во Львовский дворец. И немедленно погрузились в дела. Брезовский и Балакирев уже были допрошены, так что нам оставалось лишь уточнить и проверить детали. Потом выделить какое-то время на переговоры с теми, кого можно было назвать союзниками. А затем принцесса получила возможность выплеснуть свой гнев.

Начали мы с тех, кто подчинялся непосредственно ей. Как оказалось, у царевны имелось и крыло разведки, и аналитическое, и информационное, и даже силовое — совсем небольшое и состоявшее из её личных вассалов.

Все крылья, в полном составе были вызваны в Львовский дворец. Где половина их членов оказалась под стражей и отправилась в допросные, а остальные были усажены за работу.

До этого, во дворце находилась лишь небольшая группа гвардейцев и слуг, в лояльности которых Дарья была уверена полностью. Теперь же здесь разместилась добрая сотня смертных, разбитая на группы, каждая из которых занималась своим делом. Ещё почти столько же были упакованы в блокираторы и упрятаны в подземелья, откуда их по одному выдёргивали на допрос выделенные для этого люди.

Следом мы взялись за тех заговорщиков, что находились в столице. Как за самих Чернокровых, так и смертных, которых они купили. Патриции, чиновники, городовые, офицеры расквартированных армейских частей. Те, кто при должном уровне координации сверху, мог легко погрузить город в хаос.

Волконские и Голицыны согласились оказать помощь — группы людей, которые отправлялись в город для поиска целей, чаще всего состояли именно из их гвардейцев. Но в каждой обязательно имелся хотя бы один солдат одетый в чёрную форму с алыми нитями — Дарья хотела продемонстрировать, что общее руководство процессом находятся в руках Рюриковичей.

Сама она тоже раскатывала по городу — далеко не все цели были по зубам гвардии. Да и Волконские с Голицыными, выглядели далеко не так внушительно, как один из Рюриковичей, который появлялся около ворот дома, с приказом сложить оружие и не сопротивляться.

Впрочем, даже её слушали не всегда. Что уж говорить об остальных. Я тоже перемещался по ночному Петербургу, отдавая приказы, оценивая ситуацию и порой, прямо на месте, проводя допросы.

Ночной город, который настороженно замер после поползших слухов о конфликте между Рюриковичами, теперь вовсе, как будто вымер. Не работали ночные клубы, рестораны и бары. Исчезли прохожие. Даже вездесущие таксисты пропали, как будто разом растворившись в омутах Бездны.

Особняки патрициев окутались мерцающими барьерами за которыми виднелись мелькающие фигуры гвардейцев. Все, кто мог себе это позволить, перевели дома на осадное положение, готовясь то ли к уличным боям, то ли к штурму их имений, то ли к бесчинствам мятежной толпы.

Впрочем, некоторые дома и правда приходилось штурмовать. Мьёльнир опустошал артефакторные системы защиты, Сандал наносил демонстративный удар, лишая пару бойцов противника жизни, а я предлагал сдаться.

В большинство случае, смертные отказывались, после чего приходилось идти на крайние меры, обычно заканчивающиеся гибелью большинства солдат, что защищали дом и арестом его владельца, вместе с задержанием всей семьи и слуг.

Казематы Львовского дворца стремительно заполнялись. Сейчас он тоже был переведён в осадное положение — над зданием мерцали куполы защиты, а все боевые контуры находились в активированном состоянии. Но думаю, куда больше, столичную знать смущал тот факт, что защитой окутался Ольгин дворец. Он был куда выше и сверкающие многослойные барьеры, что окружали шпили, были видны, как минимум трети жителей города. А если говорить о тех, кто проживал в центре, то вовсе, практически всем.

Дважды дело едва не доходило до масштабных столкновений. Сначала какой-то армейский майор смог связаться со своим полком и те двинулись офицеру на подмогу. Не все, к счастью, но отряд из полусотни гвардейцев и десятка вассалов Волконских, которых сопровождала всего пара представителей Рюриковичей, оказался окружён доброй тысячей военных, прихвативших с собой технику. Не говоря о том, что среди них было немало Одарённых.

Ситуацию разрешила сама царевна, прибывшая на место с небольшим отрядом и назвавшая майора причастным к заговорщикам, что пытались её убить.

Как внезапно выяснилось, Дарью в войсках если и не любили, то весьма уважали. Потому как её словам полк поверил безоговорочно, сразу вернувшись в казармы. А потом с улиц исчезли и выдвинутые штабом гарнизона усиленные армейские патрули, которые пусть и не мешали, но внимательно наблюдали за происходящим. Судя по тому, что их убрали, военное командование решило в происходящее не вмешиваться. Тем более приказов им не поступало — начальник Генерального штаба не счёл возможным вмешиваться в конфликт Рюриковичей, а цесаревич Дмитрий, который мог бы на этом настоять, был заперт в башне Оболенского.

Во второй раз, в схожей ситуации оказался генерал полиции. Только этот озаботился защитой своей персоны заранее. Засел в окружном управлении, подняв по тревоге весь резерв личного состава и активировав щиты. Мол, вот он я — хотите, штурмуйте. Но для начала вскройте барьеры, а потом перебейте всех, кто будет сражаться.

Лишать жизни три сотни городовых, которые считали, что начался то ли мятеж, то ли гражданская война, желания ни у кого кроме Сандала, не было. Конечно, я мог разрушить артефакторную защиту, а потом использовать Глас вкупе с боевой аурой, заставив всех защитников здания биться в нервном припадке. Всё, что потом оставалось бы сделать — зайти внутрь и вынести оттуда генерала. Но рядом были гвардейцы Волконских и Голицыных, плюс Одарённые из числа вассалов их рода. Само собой, они мои союзники. Но во-первых, временные. А во-вторых, информация уйдёт в массы и станет доступна абсолютно всем. Чего мне вовсе не хотелось.

Потому пришлось ждать прибытия заместителя министра внутренних дел, которого выдернула со своего места Дарья. Сама она была на другом конце города и явиться, чтобы приструнить городовых, никак не могла. Зато накрутила высокопоставленного полицейского так, что приехав, тот ничего не уточняя, достал мегафон и принялся рассказывать о кровавом заговоре против Рюриковичей, патрициев, государства Российского и вообще едва-ли не всего человечества, в которому участвовал начальник городовых. Закончив свою впечатляющую речь, обещанием штурма и полным истреблением всех полицейских, что рискнут сопротивляться.

Не знаю, чем ему пригрозила принцесса, но заместитель министра оказался настолько красноречив, что перед нами не просто сложили оружие, а ещё и вытащили генерала в уже надетых на руки блокираторах.

Закончилось всё это, только к рассвету. Когда в аэропорту уже принялись садиться первые княжеские самолёты, доставляющие спешащих на Сход, патрициев, а в городе стали открываться заведения и магазины, чьи владельцы оказались достаточно смелы или безрассудны, чтобы рискнуть и получить прибыль, пока конкуренты бездействуют.

Асука, Олег и Прохор тоже участвовали в процессе. Адъютант сопровождал меня, а японка с иномирным духом действовали отдельно, усилив ещё одну группу, которая выезжала к наиболее опасным целям.