Стоило признать — когда это было нужно, царевна выстраивала речь более чем грамотно. Да и образ был великолепен — лицо в сочетании с давящим и одновременно, звонким голосом, производило такое впечатление, что даже моя смертная оболочка отреагировала мурашками, которые пронеслись по позвоночнику. Смертные же, что находились в зале, вовсе стали похожи на каменные изваяния — застыв, широко распахнутыми глазами наблюдали за происходящим.

Сбоку от меня медленно прошёл царевич, вставший рядом с сестрой. Тоже указал пальцем на графа.

— Я, Великий Князь, Алексей Михайлович, присоединяюсь к обвинениям моей сестры. Согласно закону, отныне ты под стражей Рюриковичей. А если лиходейства твои будут доказаны, ждёт твой род смерть и разорение, до последнего младенца. Земли твои будут забраны, а люди розданы. Строки о тебе вымараны из книг всех, а надгробия предков твоих сокрушены да уничтожены. И не вспомнит никто и никогда о роде твоём.

Его голос звучал не так впечатляюще, как у Дарьи, но тут видимо сыграла свою роль суть произносимых фраз — казалось люди в зале забыли, как шевелиться, а у большей части в глазах плескался самый настоящий ужас. Даже тот высохший старик, который пытался задать царевне вопрос, наконец испытал эмоции. Вернее всего одну эмоцию — страх.

Алексей уплотнил свою кольчугу и поднял правую руку, на которой ядовито-зелёным полыхнул родовой перстень. Когда всё это закончится, надо обязательно выяснить, откуда Рюриковичи получили свою силу. Божественной мощи я внутри них не чувствовал. Но возможности этого рода были куда выше, чем у тех же Абэ. Причём работали абсолютно иначе.

Граф, который, как и все вокруг, превратился в статую, наконец отмер и выронил карты на стол. Я ожидал, что сейчас Чернокровый попробует сопротивляться. Всё же царевича он в расчёт скорее всего не принимал — сложно воспринимать недавнего калеку, как полноценного воина. Нас с Волконской тоже не учитывал. И мог попытаться вырваться из ловушки. Сбежать, уповая на тот резерв силы, что при нём имелся.

Но вместо этого патриций в умоляющем жесте выставил перед собой руку.

— Ваша Светлость, да что же вы говорите? Я верный слуга престола! Мои предки бились под стенами…

Продолжить ему не дали — зал снова затопил голос Дарьи.

— Слово Рюриковичей прозвучало. Двое нас, как того и требует закон. Есть ли те, кто могут поручиться жизнью своей за него? Есть ли те, кто скажут, что невинен он? Есть ли те, кто встанут против Слова Рюриковичей здесь и сейчас?

Ответом, как я и предполагал, была тишина. Сандал, который ранее завороженно наблюдал за процессом, на этом моменте насмешливо фыркнул. Да я и сам внутренне усмехнулся. Понятно, что эти фразы требовалось озвучить, согласно закону. Но мы только что убили нескольких патрициев, а если кто-то из гостей клуба вдруг рискнул бы выступить, то сразу умер. Не от руки Рюриковичей, само собой. Просто у него внезапно остановилось бы сердце. Или отвалился кусочек мозга. Смотря, куда именно Сандал бы запустил коготь.

Пару секунд подождав, Дарья вынесли вердикт.

— Граф Брезовский под стражей Рюриковичей. Отныне и до приговора суда.

Стоящий рядом Алексей, напряжённо повторил.

— Граф Брезовский под стражей Рюриковичей. Отныне и до приговора суда.

Вот теперь патриций попытался оказать сопротивление. Набросив на себя кольчугу, рванул было к проходу, из которого выходил тот самый старичок, что интересовался целью визита. Но добежать, само собой не успел — Дарья ударила целой гроздью плетений, сбивая с ног, разрушая защиту, обездвиживая и высасывая из него силу.

Если часть оттисков была мне знакома, то как минимум два оказались неизвестны. Ещё одна занятная деталь о роде Рюриковичей. Теперь меня интересовала не только история обретения ими силы, но и источник их знаний.

За моей спиной прозвучал сухой голос Натальи, отдающей распоряжения и вперёд устремились двое гвардейцев рода, которые подхватили парализованного патриция под руки, потащив к выходу. Солдат о предстоящем действе не предупреждали, так что они тоже были изрядно шокированы. И думаю рады, что выступают на одной стороне с Рюриковичами, а не против них.

Когда мы всей компанией оказались на улице, я окружил нас барьером из божественной силы, который прикрывал от прослушки, а царевна взмахом руки остановила гвардейцев, что тащили графа. Пустила в дело плетение, дав ему возможность двигать мышцами головы и шеи.

Тот сразу попытался что-то сказать, но Дарья моментально рявкнула, выплёвывая слова в лицо патриция.

— Копии людей, это тоже ты? Техники рода Болод, Андрей Лаптев и подмена дворян?

Тот шумно сглотнул слюну и замотал головой.

— Нет, Ваша Светлость! Это Сарматов всё! Он это придумал! И про заговор я не знал никакой. Лгали они мне, Ваша Светлость. Лгали! Обманывали! Я ничего не…

В воздухе мелькнул зелёный оттиск и неподвижность графа снова стала абсолютной. Царевна оглянулась на меня, сверкая разъярёнными глазами, а разум заполнил рык крылатого спутника.

— Тебе надо её забрр-р-рать! Это же истинная дрр-р-раконица!

В голосе Сандала звучали нотки восхищения, а я с сомнением покосился на его призрачную фигуру. Судя по тому, в какой восторг его приводила дева-воительница, у которой имелись серьёзные проблемы с управлением собственным гневом, представления драконов об идеальных женских особях, были весьма занятными.

Кивнув смертной, я потянулся за дарфоном, а на дорожке появились несколько мужчин, которые направлялись в клуб. Распластавшихся на земле охранников, они лишь окинули непонимающими взглядами, а вот при виде нас, поражённо застыли на месте.

Из-за их спин внезапно показался отставший член компании, находившийся в состоянии куда большего подпития, чем остальные, и уткнувшийся в экран дарфона. Сделав ещё один нетвёрдый шаг, вперёд, неожиданно заговорил.

— Представляете, Княжеский Сход собирают. На послезавтра. Вы бы знали, кто уведомления шлёт! Оболенский, Голицын, Шуйский и Волконский! За подписью всех четверых, вместе взятых. Это что ж такое деется-то? Войну никак развязать какую хотят? Хотя нет, про завещание вот пишут. Да про измену какую-то…

На последней фразе, до него наконец дошло, что остальные, до этого активно переговаривающиеся, теперь молчат и его пьяный голос заполняет всё пространство дорожки.

Подняв глаза, на свою беду встретился с полыхающим взглядом царевны. И громко икнув, решил неожиданную проблему очень простым способом — взяв и рухнув на землю.

Презрительно фыркнувшая Дарья устремилась к выходу, обходя незадачливого поклонника Вакха. Я же нашёл контакт князя Оболенского, который успел получить за время подготовки и начал набивать сообщение. Хмыкнул, покосившись на свой браслет Защитника. Судя по яркому серебристому сиянию, я добрался до первого класса. Пожалуй, надо будет его потом снять, чтобы не привлекать лишнего внимания. Или наоборот оставить — для сокращения количества смертных, желающих гордо самоубиться о римского бога.

Слова пьянчуги по поводу Схода, показывали, что всё идёт по плану. Сбор князей был необходим, как для суда над Чернокровыми, так и для отстранения от власти текущего местоблюстителя престола. Без решения высших патрициев империи не будет и никакого Земского Собора. Сейчас мы просто ускоряли процесс, заодно, сразу же придавая ему необходимый вектор и разворачивая информационную волну в нашу сторону.

Плюс, отчасти решалась задача формирования коалиции из тех самых реликтов, об уничтожении которых говорил Смольянинов. Шуйский, Голицын и Оболенский запрашивали о проведении Княжеского Схода вместе. Да ещё и с примкнувшим к ним Волконским. Это гарантировало неплохой уровень подтверждения самой необходимости проведения Схода. Тем более он был обозначен, как срочный — ответ было необходимо дать в течение трёх часов. Если вспомнить, что решение каждого князя было публичным, то вероятность отказа кого-то из них становилась крохотной. Как минимум одного из трёх древних патрициев, представители знати должны были испугаться. По крайней мере, в достаточной степени, чтобы одобрить сам факт проведения собрания. А с остальным мы разберёмся чуть позже.